― Вика, иди кушать. Остынет же. Вика ничего не ответила. Только поправила капюшон, чтобы еще сильнее закрыть лицо. И продолжала смотреть в окно. В группе ее не боялись ― тут были дети, которые били других просто потому, что те спали на их кроватях. Вика никого не трогала. Не кричала. Не жаловалась. Но к ней не подходили. Говорили шепотом: «Она не как все. Слишком взрослая». А воспитатели за спиной добавляли: «И слишком сломанная». Она появилась в приюте поздней весной. Не кричала, не плакала, не просилась обратно...

Он ворвался в пыльный клуб нейрошахмат, сметая с пути ветхий стул. Воздух, пропитанный запахом старой пыли и озона, словно сгустился, стал вязким и тяжелым. Алекс стоял у дальней стены, разбирая какие-то схемы на голографическом планшете. Он поднял голову, и его синие глаза, холодные и насмешливые, встретились с горящим взглядом Пети. — Внеси ее в список! — выдохнул Петя, не стараясь скрыть дрожь в голосе. — Марию. Она идет за Бесс. Она инспектор! Алекс отложил планшет. Его лицо не выражало ни удивления, ни гнева...