Июль выдался адски жарким. Деревенские махнули рукой: жди теперь урожая, как с вербы яблок. Ни малейшего колыхания в побуревшей, скрюченной листве деревов, ни хотя бы лёгкого дуновения. За весь месяц небо, и день и ночь пялившее на хутор и его окрестности своё не моргающее око, видевшее все страдания земли, не сжалилось, не проронило даже самой малой слезинки. Роса не приносила спасения, казалось, закипала, с шипением выжигая даже низменные поймы по берегам обмелевшей Кромы. У неё, горячей, не хватало сил утолить жажду иссушенных, хилых покосов или хотя бы освежить их...