Вообще-то, по всем законам жанра деревенской жизни ... воскресенье должно начинаться с пения птиц и чарующего звона колоколов … У меня оно началось с оглушительного грома … нет, не с неба … из собачьего вольера … Это храпели три собачьих пенсионера, устроив хоровой концерт, способный заткнуть за пояс любой симфонический оркестр … Фима, моя алабаиха ... размером с небольшой диванчик, выводила басовитые рулады, похожие на боцманские дудки … Лаки и Вилка подпевали в стиле авангардного джаза … Глуховаты,...

Она надеялась, что Иван Переверзев спросит о ней, об их дочери, ведь Алене был уже двадцать один год. Но он был так слаб, что с трудом разлепил веки, услышав ее голос. — Здравствуй, Ваня, — тихо сказала Алла, присаживаясь на край его кровати. — Прощай, — едва слышно выдохнул он в ответ. Что еще можно было сказать? Она просто сидела рядом с ним в этой тишине еще минут двадцать, и в этом молчании уместилась целая жизнь. На прощание она лишь коснулась его руки, сказала последние слова и вышла из палаты...