— Ты снова за своё? Марина, я тебе русским языком сказал: никаких курсов! Чем тебе не сидится дома? У тебя что, дел мало? Рубашки не глажены, ужин не готов? Игорь бросил портфель на дорогой кожаный диван в прихожей и, не разуваясь, прошел в гостиную. Его ботинки оставляли на светлом паркете грязные следы от уличной слякоти. Марина молча сглотнула, чувствуя, как внутри всё сжимается в ледяной комок. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет она слышала этот приказной тон, видела это брезгливое выражение лица, которым он одаривал её, словно назойливую муху...

Свекровь, которая два дня назад кричала моему мужу в трубку «Твоя жена — воровка!», теперь стояла передо мной, пряча глаза, и умоляла о прощении. А я смотрела на нее и вспоминала, как мой мир рухнул в один миг. Меня обвинили в краже, самый близкий человек — муж — отвернулся со словами «мама врать не станет». Они думали, что сломали меня. Но они не знали, что я превратила свою боль в холодный расчет и начала собственное расследование, где главной уликой стала всего одна деталь на руке человека с записи видеонаблюдения...