Семь лет я терпела Валентину Петровну. Каждый день, каждый час, каждую минуту её присутствия в нашей квартире. Она переехала к нам после смерти свёкра, продав свою двушку и положив деньги на депозит. На жизнь хватало, но жить одна не хотела. — Сыночек не бросит маму, — заявила она в первый день. — Правда, Серёженька? Серёжа кивнул. Он всегда кивал, когда речь заходила о матери. С первого дня она невзлюбила меня лютой ненавистью. Я была недостойна её сына. Слишком простая, некрасивая, бедная. В её понимании Сергей заслуживал принцессу, а получил замарашку...

Анна тащила две тяжёлые сумки из супермаркета и мысленно ругалась на мартовскую морось, которая хитро пробирается под воротник, как соседка, что пришла «на минутку, а осталась до ночи». На светофоре она остановилась, поправила капюшон — и тут заметила его. Высокий, сутуловатый чуть-чуть, в тёмном плаще с потертыми манжетами. Лицо усталое, небритое на сутки, но осанка — такая, что сразу ясно: военный. Руки — сильные, аккуратные, с длинными пальцами. И глаза — те самые, от которых у женщин 40+ в груди...