4.1 – Ладно, как скажешь, – вздохнул Роши, у которого не осталось сил, чтобы спорить. Так что он просто выбрался из мантии и, оставшись только в дрохи, принялся разматывать хорошо наложенную перевязку, перетягивавшую его грудь. Впрочем, в его умении обрабатывать раны Страж никогда не сомневалась. – Оставь, я сама, – чувствуя, что ему больно шевелить руками, сказала Ри и отвернулась от жаровни, которая к этому моменту уже вполне разгорелась. – И вообще, сядь спокойно, а то упадешь. – Не упаду. – При...

Её смола густела чёрным соком — как бурый плач с горного дуба. Она собирала его в Каспийскую раковину, чтобы сварить зелье, предварительно омывшись в семи ключах, неистощимых из века в век, и семь раз воззвав к Бримо — рычащей и вздымающейся, ночной страннице, хтонической владычице умерших, — в безлунную ночь, укутанная в чёрный плащ. Похороны в древних Афинах были суровы и не обещали утешения. Для большинства греков загробный путь не сулил радости: смерть не стирала личность до небытия, но и не приносила надежды на блаженное «после»...