Тишина, повисшая в комнате после слова «развод», была гуще и тяжелее самого тягостного молчания. Она звенела, давила на барабанные перепонки. Дмитрий и его жена Светлана сидели, боясь пошевелиться, словно два зрителя в театре, где только что финал трагедии обернулся непредвиденной, шокирующей развязкой. Первым опомнился Игорь. Его лицо, ещё недавно багровое от гнева, стало пепельно-серым. Страх, сменившийся паникой, заставил его сделать шаг вперёд, протянуть руки к Елене. — Леночка… Ты… ты что? Какой развод? Ты не всерьёз, — его голос сорвался, превратившись в жалкий, заискивающий лепет...

— Кусается! — жаловались несостоявшиеся опекуны. — Невозможно с ней... И это была правда. Туча мстила всему человеческому роду за предательство одной-единственной женщины... Маша разговаривает по телефону с подругой. Дед ее знает. Подруга работает в приюте. — Опять старушку оставили? — возмущается Маша. — Ну что за мерзкое нутро у некоторых. Дед невольно подслушивает, переживает, теребит бинт. Маша замечает, прощается, сурово глядит на Деда: — Ну как же с вами, стариками, тяжело. Оставь повязку. Не трогай, тебе говорю! Сердится, лицо, вон, строгое сделала...