Мы пришли сегодня в порт (из м/ф в порту)
На четвертый день закончилась еда, свет и терпение. Но потом мы нашли сгущенку — и у нас появилась вера в человечество…
Варя сидела на подоконнике с выражением вселенской обиды и демонстративно грызла ноготь. Паша лежал на полу, уткнувшись в наушники, из которых доносился драматичный голос блогера: — …и если вас отправляют в деревню — выжить можно, но не нужно… На кухне все громыхало. Мама собирала их с упорством, с каким древние люди добывали огонь: шаг вперед — две вещи в рюкзак, шаг назад — вдох и: — Варя, убери эту кофту. Там плюс тридцать, ты не на Эверест. — А вдруг похолодает? — В июле? — Там лес. Лес — это влажность...
— Пусть твои родители съезжают — или я с сыном ухожу. — Жена не выдержала и приняла неожиданное решение.
Иногда самое страшное начинается с самых обычных слов. С телефонного звонка среди ночи. С голоса родного человека, в котором дрожит паника. С чувства долга, которое, как оказалось, может быть опаснее самой откровенной ненависти. Мы жили в своей маленькой вселенной — я, мой муж Максим и наш пятилетний сын Артем. Наша двушка в ипотеке была нашим замком, нашим космическим кораблем, нашей крепостью. По утрам пахло кофе и свежими бутербродами, по вечерам — детским шампунем и моим рагу. Мы были счастливы...