«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

— Так вы нарочно меня доводили? — догадалась я, — вы специально мне истерики устраивали, чтобы довести меня до белого каления и вынудить расстаться с куском участка? Не дождетесь! Ни сантиметра добровольно вам не выделю! Или в суд идите, или деньги платите. Половину участка я вам могу только продать! *** Так вышло, что живем мы с мужем с моими родителями. Дома наши стоят на расстоянии пятидесяти метров друг от друга. Большой участок в центре нашего небольшого городка достался нам от дедушки. Вообще он мне принадлежит, и я матери разрешила рядом с собой дом отстроить...