После ухода Насти вечер пошёл как-то скомкано. Олег заметно нервничал, сидел дёрганый и хмурый, пытаясь, однако, казаться весёлым и компанейским, тем Олегом, к которому привыкли родители Кати. Сама Катя то и дело косилась на окна гостевой комнаты, ей показалось, что пару раз в них мелькнуло злое лицо матери Кристины. «Что за тайны Мадридского двора? – думала девушка. – Кажется, какой-то из их скелетов приоткрыл шкаф и высунул наружу пальчик. Зачем только тётя Настя прямо за столом допрос мужу устроила? Шёпотом, но кто-то же мог услышать...

— Мам, а почему дедушка всё время молчит? — прошептала семилетняя Маша, с чуть заметной тревогой косясь на дедушку в кресле у окна. Он находился будто бы не здесь, глядел в окно — словно там, за стеклом, было что-то очень важное, а не просто двор. Анна Сергеевна вздохнула, помешивая суп. Месяц назад её свекровь попала в больницу, и дедушка Борис переехал к ним. — Дедушке грустно, Машенька. Он скучает по бабушке Нине. — А долго он у нас будет жить? — Не знаю. Пока бабушка Нина в больнице, он останется с нами, а там видно будет...