Пусть ты даже когда-то знал, что делать, но теперь-то не знаешь. Не знаешь, хочешь ты это делать или нет. Представь, что ты единственный оставшийся в живых человек. Представь теперь, что это был твой выбор. Кормак Маккарти. Дорога (Молодой мужской голос. Нетерпеливо) ГОЛОС. Так-так! Раз, два, три... На дворе трава, на траве дрова, в огороде бузина и всё такое. (Конец аудиозаписи) (Тот же голос. Возбужденно, восторженно) ГОЛОС. Вау! Работает! Прикинь, Слон? У нас есть гаджет! Хэллоу энд вэлкам! Я ж говорил, что шерстить надо все магазины без разбора! Без разницы, что там раньше было...

Шариковая ручка моя со скрипом бегала по листку бумаги, пока седая, девяностопятилетняя бабуля, плотно стиснув губы и опираясь на деревянную трость с вытертой до блеска рукоятью, терпеливо ожидала долгожданного рецепта. Зоя Ивановна была нашей местной легендой: в четырнадцать лет убежала на фронт, прибавив себе три года. Морпех, орденоносец. - Зоя Ивановна, почему вы к ревматологу-то не пошли? Вы же знаете я терапевт! - Знаю я что ты терапевт! - ловко подхватывая исписанную мной бумажку нахмурилась ветеран, - Только ревматолог ваш, этот Эгим… Эгем...