— Ой, Ирка, ну что ты вечно высовываешься, что тебе, больше всех надо что ли?! — Лена вынула из ящика зеркальце, посмотрелась, улыбнулась своему отражению. — Да ладно, не шуми, а то еще уволят тебя! Вот я тут уже сколько? Не помню, много. Молчу. И еще столько же просижу. И… — Но ведь это неправильно! — опять взвилась Ирина, вскочила, стала расхаживать по кабинету, трясти кулачками. — У нас не дом культуры, а какое–то болото! Самое настоящее болото! Кому мы интересны? Ну, средний возраст, да, придет, попоем с ними, потанцуем, ну дети, кого бабушки с дедушками приводят...

Я всегда считала, что жизнь уже закалила меня настолько, что ничья подлость не сможет выбить из колеи: видела разное, слышала ещё хуже, и удивляться было вроде бы нечему. Но тот фокус, что выкинула моя собственная мать, оказался за гранью любых сценариев. От неё я ждала чего угодно — молчаливого отсутствия, пары сухих поздравлений к праздникам или язвительного комментария в соцсетях под моей фотографией. Но чтобы вот так явиться — с потёртым чемоданчиком, пропахшим чужими квартирами, и самодовольной...