— Мама? — тоненький голосок Полины донёсся из комнаты. — Никита ушёл? Юля закрыла глаза. Вдох. Выдох. Ещё один вдох — глубокий, до боли в рёбрах. — Спи, солнышко. Никита скоро вернётся. Но сама в это не верила. Никита сидел на полу, окружённый разбросанными учебниками. Полина устроилась у него на коленях, водя пальчиком по страницам его тетради по математике, оставляя влажные следы от варенья. — Ники, а почему здесь циферки такие смешные? — Это не циферки, Поля. Это уравнения. — А что такое уравнения? Никита устало потёр переносицу...

Алёна проснулась от детского плача в четверть шестого утра. Кирилл снова температурил — третья ночь подряд. Щёки пылали, волосы прилипли к мокрому лбу. Градусник показал тридцать восемь и семь. Таблетки помогали на пару часов, потом всё повторялось. Сын цеплялся за неё липкими ручками, хныкал, тыкался носом в плечо. Пять лет, а в болезни превращался в грудничка. Алёна качала его, шептала всякую ерунду, чтобы не разбудить Стаса. Тот спал в гостиной на раскладушке — переселился туда полгода назад. Сказал, что детский плач мешает высыпаться перед работой...