Олень. Это слово повисло в воздухе моего собственного дома, прозвучав из приоткрытой двери ванной и пройдя сквозь шум воды, будто отравленная стрела. Оно вонзилось куда-то ниже ребер, в самое нутро, и застыло там, ледяное и тяжелое. Я замер на пороге кухни, сжимая в руке пустую кружку, которую шел мыть. Вся кровь отхлынула от лица, оставив лишь странное, ватное ощущение нереальности происходящего. Этого не может быть. Мне показалось. Это какая-то абсурдная, дурацкая ошибка. Но голос за дверью был знаком до каждой интонации...

«Осенью, в дождливый серый день, проскакал по городу олень…» Эти строчки, знакомые с детства миллионам жителей постсоветского пространства, кажутся совершенно безобидными. Но за ними стоит любопытная история творческих поисков, разногласий и даже конфликтов. В 1971 году для детского фильма «Ох уж эта Настя!» потребовалась песня, способная передать волшебную атмосферу детского воображения. Главная героиня картины — девочка-фантазёрка, которая дружит с воображаемой чёрной пантерой и верит в существование города мечты под названием Эолис...