Пять утра. Голова раскалывается, таблетка не помогает. На работу через час, а ложиться уже бессмысленно — всё равно не засну. Так живу уже полгода, с тех пор как мы с Настенькой переехали в этот город. Настенька — это моя... сложно объяснить. Официально племянница, но теперь она называет меня мамой. Пришлось. Для безопасности. Заглянула в детскую — спит крепко, даже не шелохнулась. Хорошо. Чем меньше она помнит прошлое, тем лучше. Пошла на кухню, поставила кофе. Нужно подумать, что делать дальше...

— Марина Петровна, вы понимаете, что документы нужно подавать заново? Справка о доходах просрочена на три дня. Чиновница в отделе опеки смотрела поверх очков с таким видом, словно Марина специально затягивала процесс усыновления. Игорь Владимирович сжал кулаки под столом, но промолчал. Они с женой уже полтора года ходили по кабинетам, собирая бумажки для того, чтобы подарить дом восьмилетней Насте из детского приюта. — Хорошо, мы все переделаем, — тихо ответила Марина, пряча в сумку очередную стопку требований...