— Я тебя растила, и ты нормальной выросла! — кричала она. — Мам, это не значит, что я обязана делать так же, — пыталась спокойно объяснить я. Но наутро бабушка уже стояла у ворот сада и не пропускала меня с дочерью. Июльское солнце палило нещадно, а я стояла напротив своей матери с трёхлетней Миланой за руку, которая недоумённо переводила взгляд с меня на бабушку и обратно. От неловкости и стыда у меня пересохло в горле. Раздражение росло с каждой секундой. — Мама, отойди, пожалуйста, от калитки, — мой голос звучал тихо, но твёрдо...

— Ну а что с личной жизнью? Семья? Дети? Планируете? — Фёдор Савельевич отложил в сторону папку, которую Милана положила перед ним. — Я почему спрашиваю: понимаете, у нас коллектив молодой, активный, творческий, ну… и немного ветреный, что ли. А вы… Вы… Нет, я не против личной жизни, я даже за, но она не должна мешать нашей с вами главной цели! — начальник кивнул своим словам и, смутившись вдруг под взглядом темно–карих, серьезных глаз, стал приглаживать волосы, стараясь спрятать начинающую разрастаться лысину...