— Да сколько можно?! — Максим колотил кулаком в стену. — Три часа ночи! У людей дети спят! За стеной грохнуло что-то тяжелое, потом раздался пьяный смех. Музыка стала еще громче. — Макс, не надо, — Рита потянула мужа за руку. — Только хуже сделаешь. — Хуже? Куда уже хуже? Третью ночь подряд эта пьянь у них! Из детской выглянула заспанная Карина, прижимая к груди плюшевого зайца. — Мама, я не могу спать. Там опять кричат. Рита обняла дочку, прижала к себе. — Все, хватит! — Максим натянул джинсы поверх пижамных штанов...

Варвара Ивановна стояла на пороге квартиры, как фельдмаршал перед занятием вражеской территории. На ней был клетчатый платок, надвинутый чуть ли не на брови, пуховик, явно переживший несколько суровых зим, и хозяйственная сумка из старой сетки, в которой подрагивали свежие яйца. За спиной маячили два веника — березовый и крапивный, как оружие массового устрашения. Она сбросила валенки, натянула свои коричневые вязаные тапки с резиновой подошвой и медленно оглядела прихожую. — Так, — протянула она, с сомнением в голосе, — это, значит, вы тут живете?...