Вечер воскресенья. Звонок домофона — Ариша, слышишь, кто-то звонит. Кто там? — Папа? Ещё лифт не успел уехать, как Арина заползла к папе на руки и не слезала весь вечер. Соскучилась, малышка, да так сильно, что и укладывать в ночь пошёл папа (чего ещё у нас не случалось). Ладно, в какой-то момент меня тоже позвали. Правда, я уснула первая под чтение Федориного горя. Приедет папа или нет, мы обсуждали вплоть до его приезда. Я с периодичностью в день проверяла наличие купейных билетов в Санкт-Петербург...

Ивану было тридцать восемь. Когда-то, еще до всей этой бытовой драмы с разводом и графиками встреч, он работал в театре — не просто осветителем или администратором, а режиссёром детских спектаклей. Он умел ставить сказки так, что даже взрослые замирали в зале, забывая про телефоны. Он зажигал малышей на сцене, учил их говорить громко, верить в принцесс и крокодилов, и мечтал, что однажды — когда-нибудь — в первом ряду зала будет сидеть его собственный ребенок. Маленький, с прилипшей к щеке конфетой, с глазами, полными восторга, и будет хлопать ему — папе — громче всех...