— Саша… сынок… — голос Марии Алексеевны дрожал. Она держала телефон обеими руками, будто тот мог выскользнуть. — Меня выписывают завтра. Я бы, конечно, куда-нибудь… но некуда. Хоть бы к вам на время. Я ненадолго. Снимать сейчас не на что. В трубке повисла пауза. — Ну что ты молчишь? — тише, почти шепотом. — Я не хочу быть обузой… — Мам, — перебил он, выдохнув. — Приезжай. Она прикрыла глаза, опершись спиной о подушку больничной койки. Глаза защипало. — Спасибо… Спасибо, Сашенька. Позже, уже вечером, Лена вышла в подъезд, застёгивая куртку на ходу...

— Только честно, Свет, ты уверена, что потянешь всё сама? — Дима, держа тяжёлый табурет, поставил его у стойки и вытер лоб тыльной стороной ладони. В помещении всё ещё пахло краской, и пол скользил после мытья. Света, в футболке с закатанными рукавами и пучком на макушке, протирала стеклянную витрину. Руки дрожали — от усталости или волнения.— Я не одна, — ответила она, не оборачиваясь. — Мой брат Илья будет на кухне, племянницу Таню оформим как бариста. Мама с заготовками поможет. Это наш проект...