— Она меня здесь заперла, — сказал мальчик, — никто за мной не пришел… Меня не стало через шесть дней…  — Она заперла меня здесь, — тихонько сказал мальчик, — я кричал, просил прощения, но она не хотела меня выпускать. Я просидел здесь до самого вечера. Мне было холодно, страшно и очень грустно. А потом пришли… Эсэсовцы не проявляли милосердия ни к женщинам, ни к детям. Они… в нее стреляли. А меня никто не искал. Никто не пришёл, не открыл дверь, не принёс мне еды или воды… *** Маша устало вздохнула, прижимая к себе тряпичную куклу...

— Мам, а почему дедушка всё время молчит? — прошептала семилетняя Маша, с чуть заметной тревогой косясь на дедушку в кресле у окна. Он находился будто бы не здесь, глядел в окно — словно там, за стеклом, было что-то очень важное, а не просто двор. Анна Сергеевна вздохнула, помешивая суп. Месяц назад её свекровь попала в больницу, и дедушка Борис переехал к ним. — Дедушке грустно, Машенька. Он скучает по бабушке Нине. — А долго он у нас будет жить? — Не знаю. Пока бабушка Нина в больнице, он останется с нами, а там видно будет...