— Володя, открой. Это Ирина. Владимир Петрович медленно повернул ключ. В дверном проёме стояла жена с красными глазами, держа за руку четырёхлетнего Максима. — Папа! — мальчик бросился к отцу. — А где мама была? Она плакала в машине. — Максим, иди мультики смотреть, — сказала Ирина, не поднимая глаз. Когда сын убежал в детскую, супруги остались одни на кухне. Владимир поставил чайник, достал две чашки. Привычные движения, которые помогали не думать о главном. — Рассказывай, — он сел напротив. — Что случилось с Анной? — Она уехала...

Жара в маленькой кухне стояла невыносимая, густая, как кисель, пахнущая подгоревшей молочной кашей и стиральным порошком. Я стояла у плиты, помешивая ложкой в кастрюльке с супом, который наотрез отказывался закипать. На левой руке, прижав к груди, я держала свою трёхлетнюю Лизку. Она вся горела, щёки были малиновыми, а влажные волосики липли ко лбу. Сбитая утром температура снова подползла к отметке 38,5. В аптечке пусто, последние свечи я поставила ей вчера ночью. Скрип входной двери прозвучал как выстрел...