Новую попытку узнать историю девушки, баба Люся предприняла уже в обед. Настя заметно устала, хотя ничего толком и не делала. Работница из неё была никакая: чуть поработает, уже устала. Приходилось её всё время в тень на скамейку отправлять передохнуть, а сама баба Люся ни на секунду не присела. Начало здесь. Предыдущая глава 👇 И своей «помощницей» была совершенно недовольна. Когда поленница была уложена, она сердито объявила обед, а Настя покорно направилась за ней в дом. Она вообще была какая-то безвольная...

Людмила стояла у окна, держась за край подоконника, как за спасательный круг. С улицы тянуло весной: мокрым асфальтом, дымом от соседнего шашлычника и эхом беззаботных голосов. А в её квартире — стоял запах лекарств и отчаяния. За спиной затрещало. — Люся! Я просил чай! Холодный уже! Людмила сжала пальцы. — Сейчас, Николай Петрович, — отозвалась она сквозь зубы, — пять минут назад наливала. Остыть не успел. — Успел! У меня руки мерзнут, а чай — как помои! Она развернулась, как по команде, и пошла на кухню...