Утро в квартире было тише, чем обычно. Та тишина, которую не купишь, не выпросишь и не вымолишь — она сама приходит, когда тебе уже за пятьдесят, когда живёшь одна и холодильник всегда забит до краёв, потому что некому его опустошать. Валентина сидела на кухне, сжавшись в тёплый плед, с чашкой кофе, который остыл ещё до того, как она успела допить первый глоток. Поджав под себя ногу, как делала в свои двадцать, смотрела в окно. Там за стеклом крутился московский апрель — непонятно, то ли снег, то ли пыль, то ли кто-то сверху поливает окна и заодно горько рыдает...

Наталья растерянно смотрела на своего 22-летнего сына Степана, который сидел за стеклянным ограждением, где обычно держат подсудимых во время судебного процесса. Женщина силилась понять, как же можно было до такого дожить, чтобы ее сын - ее любимый Степушка оказался за решеткой? Не она ли обещала своему сыночку в роддоме, когда ее маленький кроха только родился, что будет защищать его, оградит от всяких бед. Наталья смахнула слезу. Что это она? Да, от бед оградить не получилось, но защитить она его сможет...