Когда уходит человек, он как будто забирает с собой воздух. Вроде всё на месте: стены стоят, чайник кипит, тапки у двери. А дышать тяжело. Не потому что пыль — потому что больно. Бабушки не стало зимой. Без крика, без суеты, почти по-бабушкиному: тихо и вовремя. Она всегда умела уйти вовремя — из разговора, из конфликта, из гостей. Только в этот раз — навсегда. Мы остались в её доме. Я, мама, наш пёс Клякса — и тишина, такая плотная, что казалось, можно по ней идти. Комната бабушки осталась нетронутой...

Есть собаки, которые пахнут уютом. Такие, что завариваешь чай, укутываешься в плед — и она рядом, свернулась клубком, греет лапой душу. А есть азавак. Они пахнут ветром. Да-да, именно ветром — сухим, горячим, с песком и тоской по бескрайним просторам Сахары. Когда смотришь на этого пса, кажется, будто у него в глазах до сих пор отражаются дюны, костры и крики кочевников. И ты понимаешь: это не «питомец». Это — странник, которому по ошибке выдали ошейник и миску. Когда азавак появляется на улице, все оборачиваются...