«Спокойствие, только спокойствие!» — стоит произнести эти слова, и сразу в голове всплывает образ толстенького мужчины с пропеллером на спине. Для тех, чье детство пришлось на советскую эпоху, Карлсон — это не просто персонаж, а часть культуры.  Мы цитировали «Пустяки, дело житейское!» после каждой детской неприятности, мечтали о друге, который прилетит к нам на крыше, и до сих пор, став взрослыми, иногда ловим себя на этих фразах. Но вот что удивительно: в родной Швеции Карлсона терпеть не могут...

Он носит пропеллер на спине, любит варенье и делает то, что захочет. Шалит, врет, устраивает хаос — и всё это с видом добродушного разбойника. Для русского читателя Карлсон — не просто книжный герой. Он почти как сосед с верхнего этажа: шумный, ленивый, но всё равно родной. А теперь попробуем спросить об этом самих шведов — тех, кто, собственно, и породил его. И вот тут начинаются удивительные вещи. Карлсона у себя дома не любят. Не то чтобы ненавидят — просто держат на расстоянии. В их детстве он не был героем...