Карлсон влетел в комнату, как обычно — без стука, без плана и, честно говоря, без тормозов. Пропеллер пыхтел, шторы трепыхались, ваза с кактусом рухнула со стола, но сам Карлсон был доволен, как кот, который нашёл банку сгущёнки. — Доброе утречко, хозяйка! Где мой любимый Малыш? — бодро заорал он, зависая посреди комнаты и лопая найденную на подоконнике конфету. Фрекен Бок стояла у окна, хрустя огурцом. Вид у неё был такой, будто она только что съела не огурец, а лимон с уксусом. — А, вот и ты! Пришёл наконец-то! Ты, воздушный беспредел! — набросилась она с ходу...

Карлсон влетел в кладовку, как мусор в контейнер — шумно, не в тему, но с благородной целью. Он уже представлял, как откроет баночку, зачерпнёт ложечку — и вот оно, утро, которое стоит всех утренников на свете! Но баночка... куда-то пропала. — НЕЕЕЕЕТ!!! — заорал он так, что с полки упала банка с солёными огурцами. — Варенье! Моё! Единственное! Черничное!!! Он метался по кладовке, проверяя банки, кастрюли, ботинки, коробку с зимним вентилятором — всё было на месте, кроме самого главного. — Это дело рук профессионала...