Александр Комаровский Всё! Это скорее всего последние мгновения его жизни. Над головой ярко-голубое  без единого облачка чужое небо. И такое же чужое солнце. Оно поливает всё живое кругом безжалостными лучами, словно хочет превратить в хорошо прожаренные котлеты.     Пару месяцев назад при штурме стратегической высоты под кодовым названием «Зуб», разведрота потеряла двенадцать человек. Но всё-таки высоту взяли. Неделю назад, следуя политике национального примирения, объявленной президентом Наджибуллой, пришёл приказ передать её наджибовцам...

Этот проклятый звук вновь впился мне в висок, тупой и навязчивый, как мысль, от которой не спрятаться. Тишина в нашей спальне была такой густой, что ее можно было резать ножом, и этот стук – мое собственное сердце, выстукивающее в ушах марш предательства, – разрывал ее на клочья. Я лежал неподвижно, вглядываясь в потолок, где узоры из теней, отбрасываемых уличным фонарем, складывались в чужие, насмешливые лица. Рядом, повернувшись ко мне спиной, ровно и спокойно дышала Лика. Моя жена. Женщина, с которой я прожил семь лет...