«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

— Бабушка объявила, что теперь это наш дом, — заявил двенадцатилетний Артём, стоя с решительным видом, скрестив руки, и глядя на Ларису с вызовом. Лариса замерла у входа в свою дачу, не веря увиденному. Вокруг царил беспорядок: игрушки ярких цветов валялись на полу, одежда небрежно висела на спинке старого кресла, а у стены стоял потрёпанный рюкзак. На кухне высилась стопка грязной посуды. — Что здесь творится? Где Анна Григорьевна? — Лариса сжала ключи так, что они впились в ладонь. Из коридора появилась Маша, младшая сестра Павла...