Я стояла на лестничной площадке, в руках — полиэтиленовый пакет с наскоро накиданными вещами: зубная щётка, пара футболок Андрея, моя толстовка с растянутыми рукавами, блокнот. На площадке пахло картофельной кожурой, выкинутой кем-то соседским утром, и холодом, который просачивался от плохо прикрытой двери на пожарную лестницу. Дождь стучал по подоконнику, и каждая капля казалась ударом по моей голове: глухо, ровно, без жалости. Дверь хлопнула, на секунду даже вибрировал глазок, которого Галина Петровна — моя свекровь — никак не соглашалась заменить, потому что «и этот ещё посмотрит»...

-Я не пойму, Кать, тебе что, хлеба пацану жалко? Или супа тарелку? Объел он тебя, или как? - Да не объел, Юль, просто это как-то... Неправильно, наверное. Вдруг у них в семье проблемы, а мы, взрослые, получается, знаем, и бездействуем. Юля на слова сестры только усмехнулась, мол, ну ты, как обычно, всё преувеличиваешь. Я тебя умоляю, сестра, не выдумывай проблему там, где ее нет. Ну попросил у тебя ребенок хлеба, так что теперь, сразу семью в маргиналы записывать? А если жалко хлеба, так не давай, чтобы потом не плакаться...