Артём стоял возле стола своей начальницы и чувствовал, как по спине у него бежит пот. Та орала так, что в небольшом шкафчике позади неё звенели чашки. Она любила пить кофе из фарфора, и Артём сейчас почему-то вспомнил, как она при этом оттопыривает свой толстый, похожий на сардельку мизинец. Эх, сломать бы ей пару пальцев, а лучше все десять, и посмотреть, сможет ли она орать ещё громче. - Ты чего лыбишься?! – взвизгнула начальница, - Всё, моё терпение лопнуло, Артём! Как хочешь, но я сегодня же...

Своих детей у них не было. Он был намного старше своей жены. В 1941-м ему было уже за 50, а ей – 38. В то время среднеазиатские союзные республики начали принимать детей, эвакуированных из осаждённых немцами советских городов. Это были и сироты, чьих родителей убили фашисты, и дети, родители которых ушли на фронт. Многие узбекские семьи тогда начали брать сирот из детдомов на усыновление. Бывало, что дети были совсем маленькие, не помнили о себе ничего. В этом случае возраст определял врач, а фамилии и имена зачастую давали уже новые родители...