Марина подняла глаза от ноутбука, не сразу поняв, что сказал муж. Павел стоял в дверном проеме кухни, держа в руке чашку с недопитым кофе, и смотрел на неё с каким-то виноватым выражением лица. — Что ты сказал? — переспросила она, медленно закрывая крышку ноутбука. — Ну, Лена попросила... — Павел неловко переминался с ноги на ногу. — Она путёвку купила в Турцию, на две недели. А с детьми некому сидеть. Мама не может, у неё от детского крика голова болит, я на работе... — Павел, — Марина почувствовала,...

― Вика, иди кушать. Остынет же. Вика ничего не ответила. Только поправила капюшон, чтобы еще сильнее закрыть лицо. И продолжала смотреть в окно. В группе ее не боялись ― тут были дети, которые били других просто потому, что те спали на их кроватях. Вика никого не трогала. Не кричала. Не жаловалась. Но к ней не подходили. Говорили шепотом: «Она не как все. Слишком взрослая». А воспитатели за спиной добавляли: «И слишком сломанная». Она появилась в приюте поздней весной. Не кричала, не плакала, не просилась обратно...