Над белой горой кружились стрёмные птицы. Они были голые и с огромными клювами как у туканов, с которых смотрели не менее стрёмные глаза. Как им удавалось летать, маша своими ощипанными крылышками мне было непонятно. Но страх они внушали. Когда очередной волосатый бедолага, выдернутый из остервенело лезущей на гору толпы, был разорван в клочья, осыпавшиеся кровавым дождем на еще живых, я отвернулся. – А чего они туда лезут? – спросил я у женщины в бандане с черепами и косухе. – Да кто их знает. Нужно...

Он был ржавый и сломанный, и двери у него легко открывались вручную. У него был хозяин, но он только выгонял из него мальчишек время от времени, чтобы те его совсем не развандалили. Но мы знали, когда хозяина не бывает дома, и по дороге из школы заглядывали в автобус. Ну то есть как по дороге. Автобус был на другом конце поселка, и приходилось делать здоровенный крюк. Но он был такой уютный, такой желтенький и солнечный, что мы не могли удержаться. В автобусе можно было посидеть и полистать журнальчики...