— Молодежь и названия-то этого парка не знает. Ничем не интересуется… Это для нас он «сквер Горького». Каждая лавочка, как родная, от каждого деревца веет воспоминаниями. Вот взять, например, этот вяз. Колька сажал его и приговаривал: «Не рыдай, Маруся, может еще свидимся...» — и вместо того, чтобы продолжить хаять юное поколение, Марья Николаевна вдруг всхлипнула. Василиса Владимировна обняла ее и возвела глаза к небу: когда слушаешь душещипательные истории юности по десятому кругу, чувство жалости словно обрастает коркой...

Вечер опускался на город. Таисия шла по знакомой аллее любимого сквера. Листва деревьев горела как огонь - жёлтый, пурпурный, оранжевый, бордо... Таисия любила осень. Такая тишина и покой кругом. Она привычно торопилась домой, хотя торопиться было незачем - никто её дома не ждал. Дочь Иринка всё порывалась переехать к ней. Ей почему-то казалось, что Таисия очень страдает от одиночества. И хотя после смерти отца прошло уже более трёх лет, она нет-нет, да задавала матери сакраментальный вопрос - мам, я тебе точно не нужна? Никто ей не нужен...