Марина Левкина привыкла бороться за жизни других людей. Двенадцать лет в реанимации научили её не сдаваться даже тогда, когда шансы стремились к нулю. Она умела отключать эмоции, когда требовалось хладнокровие, и возвращать их, когда нужно было успокоить родственников пациента мягким словом. В её руках билось чужое сердце, в её решениях — чужая судьба. Но собственную жизнь контролировать оказалось гораздо сложнее. Марта вечер августа пах дождём и липой. Марина торопилась домой после суточного дежурства, мечтая о горячем душе и объятиях Романа...

Катя стояла у окна и смотрела на дождь. Капли барабанили по стеклу, сливаясь в извилистые ручейки, которые стекали вниз, как слезы. Она уже не плакала. Слезы закончились три недели назад, в тот момент, когда гроб с телом Андрея опустили в землю. С тех пор внутри была лишь пустота — холодная, безжалостная пустота, которая поглощала все: радость, надежду, желание жить. За ее спиной на ковре возился трехлетний Мишка, строя башню из кубиков. Он что-то тихо напевал себе под нос, время от времени оглядываясь на маму...