— Мама, представляешь, Ирка меня выгнала! Костя ввалился в прихожую материнской квартиры без предупреждения, как павший с неба метеорит — шумный, растрёпанный и полный космической обиды. Он бросил на пол видавшую виды спортивную сумку, которая приземлилась с глухим, мягким стуком тряпья, и прошёл на кухню, не разуваясь. Он был уверен в своём праве на это вторжение, в праве на сочувствие и горячий чай. Он был сыном, а сыновей, особенно обиженных злыми жёнами, не судят. Их жалеют. Антонина Васильевна сидела за старым кухонным столом, покрытым выцветшей клеёнкой в мелкий цветочек...

— Странный он какой-то, — сказал Юрий, когда гости ушли. — Почти всё время молчал. О себе толком ничего не рассказал. — А если бы он всё время болтал и рассказал бы о себе всё, тебе бы это странным не показалось? — ответила Римма. — Я не это имел в виду. Что ты сразу начинаешь-то? — Да ничего я не начинаю. А только ты тогда выражайся конкретно. А то говоришь какими-то намёками. Странный! Всё время молчал! Ничего о себе не рассказал! Не рассказал — и слава богу. По мне так чем меньше я о нём знаю, тем лучше...