Сашка позвонил мне после обеда. Я ждал его звонка, прислушивался, не раздастся ли трель из коридора, то и дело выглядывал, натыкаясь на снующую туда–сюда соседку, бабу Машу. Потом, совсем измаявшись, взял отцовский паяльник и сел чинить радиоприемник. Мария Петровна опять уронила его со стола, каялась, молила о пощаде, и я, как настоящий мужчина, кивнул, мол, починю, хозяин же! В нашей коммуналке жили мы, баба Маша, старик–сапожник и бывшая спортсменка–пловчиха, тетя Римма. Кому как ни мне следить...

— Ты и до этого момента стал странным. Демид качает головой, продолжая нависать надо мной. — Странным? Котова, я переживал. Ты спину обожгла. — Вот это и странно. — Что именно? То, что я не хочу, чтобы тебе было больно? Это не странно. Это нормально. На его лице появляется усталость. — Раньше тебя это не заботило. Плевать тебе было, больно мне или нет. Столько гадостей от тебя наслушалась. Демид резко дергается, будто я его с силой ударила по уху. И мне сразу же хочется забрать свои слова обратно...