Палата была тихой — той особенной тишиной, в которой человек ещё жив, но смерть уже пришла и стоит у изголовья, не торопясь. На прикроватном столике, заваленном пузырьками, стояла чашка с остывшим чаем. Тарелка с размокшим печеньем. И стопка аккуратно сложенных газет — "Аргументы недели", февральский выпуск, старик их перечитывал по привычке, хотя глаз уже не держал строку. Андрей сидел рядом, ссутулившись, как будто хотел сделаться меньше, незаметнее. Он был человек большой — не по росту, по сути...

— Я должен был сказать тебе это раньше. Все, что я делал, я делал из любви. Я знаю, что тебе трудно это принять, но даже если ты не мой биологический сын, я все равно чувствую ответственность за тебя. — Как ты понимаешь, что значит быть отцом? — резко спросил Денис. Вячеслав вздохнул, словно все его внутренние резервы иссякли. — Я не знал, как это сказать. Я думал, что ты сможешь понять. Я всей душой хочу быть твоим отцом, но буду воспринимать твою боль, как свою. — Как так? — не веря своим ушам, закричал Денис...