Маринке было четырнадцать, когда она стала замечать на себе похотливые взгляды не только сверстников, но и глубокосемейных мужиков. Рано сформировавшаяся, с правильными чертами лица, точеной, совсем не подходящей для деревенской жизни фигуркой и целым взрывом рыжих волос, она была потрясающе красива. А если еще учесть, что огромные, даже не глаза, а глазищи, имели какой-то необыкновенный, насыщенно-зеленый цвет и, казалось, разбрызгивали вокруг себя искры-смешинки, то, не трудно представить, что о ней говорили досужие кумушки...

— Иван, мне очень приятно познакомиться, но меня удивляет ваша халатность! Ваш мальчик без присмотра уже однажды сжег эту кухню, пострадал, и сейчас рисковал снова получить ожог! Что должно случиться, чтоб вы начали уделять внимание сыну, а не работе? Что для вас важнее? — Василиса и сама от себя не ожидала такого напора. Она говорила тихо, но жестко, в каждое слово вкладывая боль, которую ей принесло безалаберное отношение отца к ребенку. — Во-первых, я бы хотел поблагодарить вас! Вы спасли моего сына, я перед вами в неоплатном долгу! И этот вопрос мы еще обсудим...