Предрассветная мгла ещё цеплялась за верхушки сосен, когда Дружок Барбоскин, зевнув во всю пасть, вышел из дома. Воздух был холодным и звонким, пахло хвоей и влажной землёй. На нём была простая тёмная футболка, спортивные штаны и те самые верные зелёные кеды. В рюкзаке лежала смена одежды, бутылка воды и щемящее чувство тревоги, скрутившееся в тугой комок в животе. Координаты, вбитые в карту на телефоне, вели куда-то в глушь, за пределы посёлка. Пришлось вставать в пять утра, чтобы к семи, как он надеялся, быть на месте...

Лучи утреннего солнца, игривые и назойливые, пробивались сквозь щели жалюзи, выхватывая из полумрака комнаты знакомые очертания: грушу для бокса в углу, гирю, пылящуюся под столом, постер с Мухтаром Аршавкиным на стене. Дружок Барбоскин медленно открыл свои светло-зелёные глаза, и на секунду ему показалось, что вчерашний кошмар — всего лишь дурной сон. Но холодная реальность в виде электронного браслета, туго охватившего лодыжку, тут же напомнила о себе коротким миганием красного светодиода. Он мрачно хмыкнул...