Ольга сидела на кухне, уставившись в стену. В руках она сжимала кружку с остывшим чаем, но пить не хотелось. В горле стоял ком, а в висках отдавалась тупая, монотонная боль после слез. Пустота. Именно это чувство она испытывала последние три дня, с тех пор как гроб с матерью опустили в сырую землю. Казалось, весь мир потерял цвет и звук. Ей было невыносимо одиноко, несмотря на то, что в квартире был еще кто-то. Ее муж, Дмитрий, в эти дни казался опорой. Он занимался похоронами, отвечал на звонки, принимал соболезнования...

Она поклялась разрушить их счастье любой ценой. Но цена оказалась страшнее, чем она могла предположить. Осенью 1941-го уязвленная гордость Ларисы показалась ей важнее войны, грохочущей на пороге. Это была ее первая и самая роковая ошибка. Осень 1940 года пришла в подмосковный поселок Ленинский рано и властно, оборвав короткое лето резким ветром и косыми струями холодного дождя. Лариса Орлова стояла у окна своей комнаты, сжимая в белых пальцах тяжелую портьеру. За стеклом, на мокрой от дождя улице, желтел свет из окон скромного домика напротив...