«Старуха уже надоела, пора подыскивать ей пансионат». Эти слова я услышала от родной дочери, стоя за дверью их шикарной спальни. В доме, который мы купили на деньги от продажи моей единственной квартиры. Они думали, я крепко сплю в своей холодной каморке. Они не знали, что я всё слышу. И уж точно не догадывались, что этим разговором они подписали приговор не мне, а своему собственному «счастью». Анна Петровна закрыла глаза, и аромат свежеиспеченных пирожков с капустой, ее фирменных, наполнил не только крохотную кухню, но, казалось, и всю ее жизнь...

Анна стояла посреди пустой, залитой предзакатным солнцем комнаты и дышала. Она дышала так, словно впервые в жизни ей дали полный доступ к кислороду. Воздух здесь был другим — пах свежей штукатуркой, пылью и чем-то неуловимым, похожим на запах сбывшейся мечты. Стены, еще голые и холодные на ощупь, казались ей самыми надежными объятиями в мире. Это была ее крепость. Ее тихая гавань. Ее личный клочок неба, за который она заплатила годами упорного труда, бессонными ночами и сотнями маленьких отказов самой себе...