Сергей бросил сетку с картошкой на пол, и клубни глухо стукнулись друг о друга. Спина гудела после двенадцатичасовой смены у станка. Заводской грохот до сих пор стоял в ушах. Всё, чего хотелось — это жареного мяса и тишины. Сверток с покупкой он швырнул на кухонный стол. Бумага, грубая, серая, тут же пропиталась тёмным соком. Волчок, его пёс — помесь овчарки с кем-то большим и лохматым, — обычно уже крутился под ногами, предвкушая свою долю. Но сегодня он замер в дверях кухни. Замер и втянул носом воздух...

— Ты совсем не умеешь готовить, — сказала свекровь, отодвигая тарелку с ризотто. Анна лишь крепче сжала вилку. Металл холодил пальцы. Она промолчала, бросив короткий взгляд на мужа. Лёва, её Лёва, с которым они были вместе уже год и два месяца как женаты, выглядел растерянным, словно щенок, которого ткнули носом в лужу. — Мам, это очень вкусно, — попытался возразить он, но голос прозвучал неубедительно. — Вкусно? Сынок, ты просто из вежливости так говоришь. Рис склеился, соли почти нет. Я же для твоего же блага говорю, Анечка...