— Нет, мама, я не понимаю. Совсем, — Арина прижала телефон плечом к уху, продолжая механически протирать и без того чистую столешницу. Голос свекрови, обычно медоточивый и вкрадчивый, сейчас звенел сталью. — А что тут понимать, Ариночка? У Светы горе. Муж ее, этот проходимец, выставил ее с Лёшенькой. Куда ей идти? Не на улицу же. К нам в двушку? Ты же знаешь, у нас с отцом одна комната, вторая — гостиная. А у вас дом. Целый дом! Арина закрыла глаза. Дом. Да, у них с Кириллом был дом. Не дворец, но...

— Маш, ну войди в положение! У нас билеты пропадают! — голос сестры в трубке звенел от плохо сдерживаемого раздражения. — Всего на три дня, на выходные. Что тебе стоит? Мария стояла у окна своей тихой, залитой предзакатным солнцем квартиры и смотрела на мирно качающиеся верхушки тополей. Она молчала, давая Лене выговориться, выплеснуть весь поток уговоров, смешанных с упреками. Это был их привычный танец, отточенный годами. Лена требовала, Маша — давала. Но сегодня что-то надломилось. — Лена, я не могу, — ровно ответила она, когда сестра наконец взяла паузу, чтобы перевести дух...