В дверь позвонили. Филипповы никого не ждали, а потому было понятно, что пришли какие-то продавцы. Того или сего. Страховок, титанов для воды, наборов ножей, аляпистых картин, а может свидетели Иеговы. Маша Филиппова всегда открывала им дверь, извинялась, что занята, и они уходили. Некоторые были поживее и втягивали ее в разговор, считая, что смогут убедить купить свой товар или даже сменить веру, но безуспешно. Бывало, что Маша, напротив, начинала стыдить “свидетелей” за то, что они предали веру отцов...

– Ну вот и всё, – сказала, наконец, Зинаида, глядя на него в зеркало. – Посмотри, красота-то какая. А теперь отправляйся к жене. И подала забытую им на свадьбе армейскую его ушанку. А дома Михаил, победно улыбаясь, сорвал с головы эту шапку и, подняв высоко, держал над собой. Но Клавдия, увидев его голову, всю в завитушках, всю «мелким бесом», буквально окаменела. Молча уставилась на него неузнаваемого. Потом вдруг захохотала. Как-то неестественно громко, болезненно. И опять замерла на минуту. И опять засмеялась уже тише, кривя и кусая губу...