Предыдущая часть: Ольга долго стояла, глядя вслед, пока мама не позвала ее в дом. Вечером они с матерью сидели на кухне. Елена Васильевна вязала, Ольга смотрела в окно на падающий снег. – Хороший человек твой егерь, – вдруг сказала мать. – Он не мой, мам, – ответила Ольга. – Оленька, я же не слепая, – возразила Елена Васильевна. – Вижу, как вы друг на друга смотрите, не оторваться. Искры так и летят. – Мам, это неправильно все, – вздохнула Ольга. – Я еще замужем, в конце концов. – Замужем за тем козлом, который тебе рога наставил? – отрезала мать...

Выбирались наверх медленно, осторожно. Дети щурились от света, даже от того тусклого, что пробивался в разбитые окна. Бой наверху не утихал, но бойцы, увидев детей, передали по цепочке, чтобы никто крепко не выражался. Постарались. Стиснули зубы, хотя по лицам было видно: очень хочется выплеснуть всё то, кипящее внутри, наружу – страшными, злыми словами в адрес нацистов, которые пёрли напролом, не считаясь с потерями. То тут, то там мелькали среди развалин их натовские шлемы, и стоило им показаться, как туда сразу летела свинцовая очередь или граната...