Ольга сидела на плетеном кресле на веранде, перебирая в руках пожелтевшие фотографии. На одной из них – она, совсем юная, с копной рыжих волос, смеется, прильнув к плечу Семена. Фотография была сделана возле их первого дома, той самой квартиры, подаренной родителями Ольги. Полвека… Скоро полвека, а кажется, будто вчера бегала на свидания, прячась от маминого взгляда. Она вздохнула, откладывая фотографию в сторону. В животе урчало. Пора бы уже и обед готовить. Хотя… аппетита совсем не было. Семен вошел на веранду, на ходу расстегивая верхнюю пуговицу рубашки...

Запах чужого резкого парфюма ударил в нос раньше, чем я услышала шепот. Въедливый, как пятно от вина на фамильной скатерти. — Она подпишет всё, не волнуйся, — донеслось из коридора. Голос внучки Киры, тихий и деловитый. — Бабуля уже не соображает, ей что воля, что неволя — всё едино. Я сидела в своем старом кресле, глядя в окно невидящим взглядом. Для них я была лишь телом, оболочкой, доживающей свой век. Пустой сосуд. Евгения Валентиновна Орлова, вдова профессора Орлова, превратилась для них в «бабулю»...