Я сделал шаг за порог — и застыл. На дворе стояла ночь. Не сумерки и не тень от облака, а настоящая, с россыпью звезд и желтой луной, перекатившейся над елями. Холодный воздух ударил в лицо, пар изо рта тянулся тонкой струйкой. Я оглянулся на дверной косяк, на солнечный клин, что ещё минуту назад лежал на полу, — его не было. Дом чернел изнутри, как пустой колодец. — Спокойно, — сказал я. — Дыши. Я прислушался. Лес звучал иначе — плотнее. Где-то справа коротко перекликнулись совы, внизу, из оврага, шло тягучее журчание воды...

Дурной, приторно-сладкий запах ударил в нос посреди ночи, заставив сесть в кровати. Он медленно полз из-под двери, густой и маслянистый. Запах церковного ладана, смешанный с чем-то еще, более тяжелым и затхлым. Словно жгли старые тряпки и сушеную, горькую траву. Дмитрий вернется только через пять дней. Мы одни. Я, спящие в соседней комнате дети и она. Его мать. Я на цыпочках, стараясь не наступать на скрипучие половицы, прошла по темному коридору. Дверь в ее комнату была приоткрыта, из щели лился тусклый, дрожащий свет...