Я всегда считала, что самое большое богатство — это не счет в банке, а тот уютный мирок, который ты создаешь своими руками. Вот этот мирок пахнет свежесваренным кофе, корицей и краской от недавно поклеенных в прихожей обоев. Наша с Лешей квартира. Наша ипотечная крепость, наше гнездышко. Я стояла на кухне, перебирала в руках три конверта. В одном — наши с Лешей паспорта, во втором — свидетельства о рождении, а в третьем, самом красивом, с ажурными краями… там лежали два билета в Италию. Мы должны были подать документы в загс в эту пятницу, а через месяц улететь в Рим...

Ночь была похожа на тонкий фарфор: стоит неосторожно задеть — и посыплются осколки. Во дворе стыло, лифт по-стариковски стонал на этаж ниже, а в кухонной щели меж стеной и дверью торчали две чайные ложки — смешно и страшно одновременно. Она вставила их крест-накрест в сердцевину замка, подвинула комод к двери детской, проверила цепочку, словно врач — пульс, и, прикрыв глаза, шепнула: — Господи… я ведь обещала себе жить иначе, чем мама. Пар над кастрюлей уже не шел — суп остыл, на поверхности стянулась тонкая пленка, похожая на лед во дворовой луже: чуток дунь — и треснет...