Когда человек, которому ты доверял больше, чем себе, вдруг делает поворот, от которого у тебя выворачивает душу — это не просто боль. Это как если бы ты стоял на рельсах, глядя в глаза машинисту, а он, не моргнув, давит тебя локомотивом. Причём ты сам ему эти рельсы и проложил. Не просто проехались — тебя раздавили, расплющили, размазали по асфальту изнутри. Не по телу — по памяти, по тем мелочам, которые грели, по тому взгляду, что казался домом. Когда Дима это сказал, внутри у меня будто что-то хрустнуло — не громко, нет, а глухо, как ломается ключ от сейфа, в котором хранилось всё святое...

Звонок в дверь не удивил Оленькова, хотя по логике сначала должен был пропищать зуммер домофона. Значит, либо свои, либо кого-то пустили знающие соседи. Оленьков открыл дверь и увидел на пороге женщину с коробкой на шее и какими-то бумагами в руках. Едко-требовательный взгляд деловой дамы мгновенно проник в самое нутро, и хозяин квартиры даже заметно вздрогнул. - Мы собираем помощь детям больным лейкемией, - вместо «здравствуйте» начала общение женщина, и протянула Оленькову один из листов, что...