Тихий вечер раскололся вдребезги, как хрустальный бокал, упавший на кафель. Еще секунду назад в кухне царил привычный уют: за окном медленно гасли краски осеннего неба, а я перебирала гречку, готовясь к ужину. Из гостиной доносился ровный гул телевизора, где шел вечерний мультфильм. Идиллия, которую мы с Максимом собирали по крупицам все десять лет нашей брачной жизни. И вот эта идиллия кончилась. Он стоял передо мной, отрезая путь к отступлению. Его лицо, обычно такое спокойное и уверенное, было искажено гримасой гнева, которую я видела впервые...

Сначала это выглядело как короткая передышка. «На недельку, пока в нашей квартире в Королёве поменяют стояки», — сказала Галина Петровна, снимая с плеча тяжёлую латунную сумку, будто из другой эпохи. Сумка упала на коврик у прихожей так, что Маша вздрогнула: в квартире было тихо — спала Аня, их шестилетняя дочь, — и любой негромкий звук казался ударом в стену. Илья, торопясь закрыть за матерью дверь, улыбался виновато, как всегда: «Мам, проходи. Маша, поставь чайник?» Маша молча кивнула: за последние годы она научилась экономить слова и тон...